«существует определенный фиксированный объем работы, который должен быть выполнен, и для рабочих будет лучше, если каждый человек будет стараться делать не слишком много работы, чтобы объем труда мог быть распределен тонким слоем между всеми»[403].

Шлосс назвал эту идею «заблуждением, заслуживающим внимания». Его ошибка, указывал он, заключалась в том, что «объем работы» не является неизменным. По мере того как рабочий становился производительнее, а цена изготовленных им шайб падала, спрос на них возрастал. Объем работы, который предстояло разделить, становился все больше, и на самом деле его коллегам нужно было работать еще больше.

Сегодня это заблуждение упоминается в рассуждениях о любой работе. В самых общих чертах его применяют как доказательство того, что в экономике нет фиксированного объема труда, который можно было бы разделить между людьми и машинами. Вместо этого технический прогресс повышает спрос на работу, выполняемую всеми участниками экономики. Другими словами, это разновидность постулата экономистов о двух фундаментальных силах технического прогресса: машины могут заменить рабочих, оставляя людям меньше первоначального «куска работы», но они дополняют рабочих, увеличивая размер «куска работы» в экономике в целом.

Однако, как показывает эта глава, у данного аргумента есть серьезная проблема: со временем он сам может превратиться в заблуждение (мы могли бы назвать его «заблуждением „заблуждения о неизменном объеме работ“», или сокращенно ЗЗНОР). Возможно, технический прогресс действительно увеличивает общий спрос на труд. Но неверно полагать, что люди обязательно будут лучше подготовлены для выполнения задач, связанных с удовлетворением этого спроса. Заблуждение о «куске труда» исходит из ошибочного предположения, что этот кусок неизменен. Но ЗЗНОР основывается на ошибочном предположении, что этот рост объема работы должен включать в себя задачи, которые люди могут выполнять лучше, чем машины.

Мир, где меньше работы

Теперь мы можем порассуждать о том, чем закончится Век труда. Машины постепенно становятся все способнее и берут на себя задачи, которые раньше выполняли люди. Вредная замещающая сила вытесняет рабочих уже знакомым нам образом. В течение некоторого времени полезная дополняющая сила увеличивает спрос на вытесненных работников в других сферах. Но машины присваивают все больше задач, и эта полезная сила ослабевает. Люди обнаруживают, что машины дополняют их в задачах, чье количество постоянно сокращается. И нет никаких оснований полагать, что спрос на эти конкретные задачи будет достаточно велик, чтобы обеспечить занятость всем. Мир труда не схлопнется, а увянет вместе со спросом на человеческий труд, ведь замещающая сила постепенно одолевает силу дополняющую, и баланс между ними складывается уже не в пользу человека.

Однако не стоит думать, что спрос на труд людей иссякнет постепенно. Любая сила может быть подвержена внезапным скачкам: резкое вытеснение рабочих здесь, всплеск спроса на рабочих там. Кроме того, спрос на человеческий труд не будет иссякать одинаковыми темпами во всех отраслях экономики. Некоторые отрасли могут быть подвержены воздействию одной силы больше, чем другой; некоторые регионы окажутся изолированы больше, чем другие. И еще важно помнить, что любое падение спроса на человеческий труд может сначала изменить не объем выполняемой работы, а ее характер – оплату, качество, престижность. В итоге это повлияет на количество рабочих мест. Как выразился Леонтьев, снижение зарплаты работников могло бы «отсрочить их вытеснение машинами по той же причине, что сокращение порций овса лошадям могло отсрочить их замену тракторами. Это будет лишь временное замедление процесса»[404].

Поскольку машины становятся все способнее, многие люди в итоге лишатся работы. На самом деле некоторые экономисты уже проследили этот процесс по имеющимся данным. Проанализировав использование промышленных роботов в США с 1990 по 2007 год, Дарон Аджемоглу и Паскуаль Рестрепо обнаружили, как в современных условиях замещающая сила опережает дополняющую силу и снижает спрос на работников во всей экономике. Как вы помните, в рассуждениях о новых технологиях в качестве примеров часто приводятся истории вроде той, что произошла с банкоматами: машины вытесняют некоторых людей, но при этом повышают спрос на их труд в других сферах – и общая занятость остается прежней или даже растет. Однако с промышленными роботами все было иначе. В среднем прибавление одного робота на тысячу рабочих приводило к сокращению примерно 5,6 рабочих мест и к снижению зарплат примерно на 0,5 % по всей экономике. И все это происходило в 2007 году, более десяти лет назад, еще до внедрения большинства технологических достижений, описанных на предыдущих страницах[405].

Критики могли бы указать, что этот сценарий применим не ко всем технологиям, а только к одной конкретной категории – промышленным роботам. Но при этом упускается более существенный момент: традиционно многие экономисты полагали, что такое невозможно ни в одной технологии. Согласно иллюзии, возникшей в Век труда, любой технический прогресс в конечном счете приносит работникам пользу. Но здесь, даже принимая во внимание, что промышленные роботы помогали некоторым людям через дополняющую силу, в целом положение рабочих ухудшилось.

Сроки

Как скоро мы окажемся в мире с меньшим количеством работы? Очень трудно сказать точно. Я не уклоняюсь от ответа – я действительно его не знаю. Темп будет зависеть от совокупности действий невообразимо большого числа людей и институтов, каждый из которых играет свою собственную роль в экономике, – изобретателей, создающих технологии, и компаний, их использующих, работников, выбирающих способ взаимодействия с ними, и государств, решающих, как на них реагировать; и это лишь некоторые примеры. Мы можем быть до определенной степени уверены лишь в том, что завтрашние машины будут способнее сегодняшних и возьмут на себя все больше задач, ранее выполнявшихся людьми. Утверждения типа «Х процентов людей будут безработными через Y лет» могут обнадеживать своей прямолинейностью, но когда речь идет о будущем труда, такие предсказания, пусть даже исходящие из сложных логических цепочек, скорее всего, лишь введут нас в заблуждение.

Тем не менее относительно сроков можно сделать некоторые общие замечания. Видный исследователь Рой Амара, работавший в Кремниевой долине, однажды сказал: «Мы склонны переоценивать эффект технологий в краткосрочной перспективе и недооценивать в долгосрочной»[406]. Это очень полезная наводка для рассуждений о будущем. Нынешние опасения по поводу неминуемого обвала спроса на труд людей преувеличены. В краткосрочной перспективе наша задача – избежать фрикционной технологической безработицы: скорее всего, еще какое-то время у людей будет оставаться достаточно работы, и главный риск заключается в том, что некоторые люди не смогут ее выполнять. Но если следовать предостережению Амары, в долгосрочной перспективе мы должны серьезно отнестись к угрозе структурной технологической безработицы, когда достаточного спроса на человеческий труд просто не будет.

Но насколько ощутима эта угроза? Зачем о